Роман Газенко: Цхинвальский гамбит — за что платит Россия Южной Осетии?

Знаменитый Дом Павлова в Волгограде — здание, разрушенное во время Сталинградской битвы — стал памятником героическому противостоянию гитлеровцам на Волге. Это — единственная руина на фоне города, восстановленного, точнее — заново отстроенного за три послевоенных года. Празднование 20-летия независимости Южной Осетии прошло на фоне многочисленных руин Цхинвала. На центральной площади столицы республики их завесили маскировочной сеткой…

В своей речи по поводу юбилея независимости 20 сентября 2010 года Президент Республики Южная Осетия Эдуард Кокойты сказал, что помощь идёт впрок тому, кто сам что-то делает (бурные аплодисменты в зале). Но прошёл месяц после торжеств, и становится понятно, что веха не стала поворотной. Два года после грузинской агрессии — срок, оказавшийся недостаточным, чтобы ликвидировать следы войны в Южной Осетии. В России не лучше обстоит дело с осознанием исторических итогов победы. История отличается от математики тем, что в ней дважды два может равняться чему угодно. Даже когда она описывает не царства фараонов, а то, что происходит здесь и сейчас. Непризнание независимой Южной Осетии в мире основано на конъюнктурной арифметике: грузинский режим утюжил либеральными танками и рыночными системами залпового огня очаги сепаратизма в жилых кварталах Цхинвала и демократически уничтожал террористов, замаскировавшихся под осетинских женщин, детей, стариков и российских миротворцев с мандатом ООН. В российских СМИ завеса недоговорённости не хуже дымовой завесы скрывает самоочевидный факт: именно вооружённые силы и ополченцы Южной Осетии в течение трёх суток самоотверженно обороняли свою столицу до включения в операцию российских войск. Пора открыто заявить, что это — победа народа Южной Осетии. Это — их Сталинград. Причём адекватность исторической параллели подтверждается многочисленными признаками вовлечения этого региона в так называемую «большую игру» глобального противостояния.

Если от прессы всё-таки зависит общественное мнение, то, возможно, изменилась бы и позиция лидеров стран СНГ, которым тоже выгодно не замечать самоочевидного: не «русские разобрались с грузинами на Кавказе», а югоосетинский народ, при поддержке России, положил конец политике грузинского геноцида и избежал физического уничтожения. Это — закономерный исторический результат его длительной борьбы за самоопределение как единственный способ национального самосохранения. Пока югоосетинам не «отдадут» их победу, пока законную власть в республике по умолчанию или недомолвке будут представлять как режим, чью независимость узаконили российские штыки, руки Южной Осетии в политической борьбе за мировое политическое признание будут связаны. И если это до сих пор происходит, то очевидно, что российский политико-экономический истеблишмент «недопризнанная» Южная Осетия устраивает. Не секрет, что «разобраться с режимом Саакашвили» Москва могла и может, наведя порядок в тех кабинетах, где создавались коррупционные формулы
325b
бизнеса, «социалки» и даже искусства с грузинским акцентом. А пока любая риторика Президента Республики Южная Осетия о её международном признании не просто бессмысленна, но и небезопасна. И этому есть ещё одна, пожалуй, главная причина.

Личный вклад Эдуарда Кокойты в дело обретения независимости бесспорен. Но строить мир оказалось труднее, чем воевать. Огневая поддержка российского оружия и финансовая помощь РФ — явления разного масштаба. Без продуманной стратегии национального развития Южная Осетия рискует окончательно разменять независимость от Грузии на зависимость от российского денежного мешка. В экономике у любых денег есть название — инвестиция, заём, кредит, взнос в уставный капитал, арендная плата… Если экономическая помощь не подпадает под экономические категории, то это — деньги политические. И у них есть соответствующая цена, точнее — расплата. Первый транш — политический суицид. О каком международном признании политической независимости может идти речь, если республика фактически отказалась от экономического суверенитета! Есть ли сейчас у югоосетинского руководства продуманный план добиваться международного признания иначе как снова просить содействия России — при заведомой бесперспективности этого подхода? Причём, не только для Южной Осетии, но и для РФ, которая тоже становится заложницей двусмысленной ситуации. Вопрос — риторический, но он адресован не только югоосетинскому руководству. Отложенный статус суверенности Южной Осетии крайне опасен, прежде всего, для России. Два года назад осетины мужественно обороняли не только свою землю. Даже человеку без военного образования достаточно взглянуть на карту Кавказа, чтобы понять, что это — плацдарм. А если вспомнить историю, становится понятно: в «большой игре» это — веками опробованное направление стратегической и политической угрозы для России.

Два года назад, по совету извне, грузинский режим приурочил вторжение в Южную Осетию к открытию Пекинской Олимпиады. Как-то странно это совпало с давлением ведущих мировых игроков на Китай по вопросу о правах человека, который в это время решал проблему сепаратизма в Тибете. Тогда, в августе 2008-го, Саакашвили объявил операцию «Чистое поле», дал на «очистку» два дня и назначил дату своей победоносной речи на центральной площади поверженного Цхинвала. Этот блицкриг разбился о героическое сопротивление югоосетин. Кто помешает грузинскому лидеру повторить провокацию в непосредственной близости от Сочи и наметить выступление о правах человека в Красной Поляне в дни Олимпийских игр? Нестабильность в Южной Осетии в любой момент может превратить Рокский тоннель из дороги жизни в её противоположность.

Так за что платит Россия? За стабильность ценой международного непризнания независимости Южной Осетии? Но тогда лучше честно объявить, что РЮО в перспективе войдёт в состав РФ. Тогда зачем признавали независимость? И, кстати, если уж признали, может быть, поинтересоваться мнением самого южноосетинского народа? Заодно и российских граждан неплохо бы опросить… Похоже, российское руководство само толком до конца не осознало, за что платит Южной Осетии и какова конкретная политическая цена этих невнятных денег. Видимо, на уровне глубокого подсознания, в российском истеблишменте присутствует понимание того, что во все века любой марионеточный режим обходился дорого в содержании, но надёжной опорой метрополии не был. Иначе как объяснить, что на деньги российских налогоплательщиков обустраивается внешняя граница РЮО, а со стороны России она открыта. По факту, суммируя бюджет, границу, формулу принятия решения, получаем: Республика Южная Осетия — не субъект международного права, а негласный (непризнанный) субъект Российской Федерации. Ещё один, кстати, дотационный.

Интересно, что по этому поводу думает тот, кто думает, что он — президент независимого государства. Понимает ли Эдуард Кокойты , в зоне какого политического риска он находится, управляя, по сути, дотационным субъектом РФ?

В будущем году в РЮО — президентские выборы. Уже сейчас несложно предсказать конфигурацию будущей предвыборной риторики. Кандидаты всех сил будут уверять в своей близости к российскому руководству и клясться в намерении «более эффективно» использовать российскую экономическую помощь. Это значит, что югоосетинская политическая конструкция, построенная на сиюминутной выгоде «комплекса национальной неполноценности», принципиально не изменится. А если так, то предстоящие выборы в Южной Осетии станут не просто отражением внутриполитических противоречий в РФ. Они могут быть использованы как плацдарм, на котором российская элита отработает приёмы и методы президентской баталии 2012-го года. В таком случае в РЮО не исключён вариант недавнего «московского гамбита», когда клубок политических и экономических противоречий был разрублен жёсткой отставкой столичного мэра Юрия Лужкова. Официальный статус РЮО не меняет неофициальной сути. Если регион не платит федеральный налог «в белую», значит… И, поскольку Президент РФ недвусмысленно дал понять, что Москва — это не конец процесса, то где гарантии, что он «не перестанет доверять» руководителю республики, которая существует за счёт российского федерального бюджета. Поди потом выясняй, почему деньги не доходят до цхинвальских руин! И, чем ближе к российским выборам, чем острее опасность открытого столкновения российских элит, тем выше тектоническая опасность в осетинской политике. Учитывая иной запас прочности, нетрудно догадаться, что таких встрясок осетинское общество может не выдержать.

Совершенно очевидно, что нынешний статус-кво — не просто тупик. В перспективе он опасен и для Южной Осетии, и для России. Как документалист я отношу себя к вынужденным историкам. И вот какая историческая параллель напрашивается. Хельсинки в качестве места подписания знаменитого Акта СБСЕ был предложен руководством нашей страны не случайно. Это решение венчало многовековой процесс, в ходе которого Финляндия стала нейтральным процветающим европейским государством отнюдь не в силу своей близости к Европе. Это — результат спасения финской нации от шведского поглощения под сенью Российской империи и приобщения к европейским стандартам через Петербург. Именно Россия стала гарантом сохранения, развития, независимости и, в конечном итоге, высшего международного статуса Финляндии.

Южные осетины уже доказали непреложную истину — величие народа не определяется его численностью. России пора осознать, что Южная Осетия для неё — равнозначный партнёр, способный, подобно маленькой Финляндии стать аргументом мира и безопасности в «большой игре» вокруг взрывоопасного региона. Дело остаётся за «малым»: дать точное юридическое определение деньгам, поступающим в РЮО из российского бюджета, в соответствии с общими национальными интересами обеих государств и общей ответственностью за мир и безопасность в регионе. Если финансирование будет осуществляться в рамках открытого для других партнёров договора по безопасности на Кавказе, то всё встаёт на свои места — и международный статус Южной Осетии, и точное юридическое определение российских ассигнований. Южная Осетия предоставляет свою территорию под российские миротворческие подразделения, внешняя граница РЮО обустраивается как передовой рубеж «Кавказского договора». Кстати, с конца 30-х советское руководство предлагало Финляндии за подобные услуги три четверти территории Карелии. Как известно, сиюминутные политические амбиции финского руководства, провокационные обещания англичан (как всегда, невыполненные) поддержать Финляндию, если она обострит ситуацию с СССР, привели к войне.

Каковы шансы администрации Кокойты обезопасить республику от возможных потрясений как матрицы российской предвыборной тектоники? Невелики, если продолжать идти прежним курсом. На предстоящих в 2011-м году выборах маскировочной сетки, чтобы скрыть все политические изъяны, не хватит. Необходимо решиться на первый политический шаг к суверенитету в качестве субъекта хотя бы внутренней политики, а не объекта российской политической невнятности. Как? Прежде всего, определить для себя место в современной истории — остаться первым президентом независимой Южной Осетии и досрочно сложить с себя полномочия с последующими внеочередными президентскими выборами. Или через референдум изменить Конституцию и баллотироваться на следующий срок. В обоих случаях слово будет за народом Южной Осетии. Он долготерпением и кровью доказал своё право самому решать свою судьбу, подлинный суверенитет и соответствующую роль в мировой политике.

Роман Газенко — документалист