О специфике глобальных проектов в современной жизни

В последнее время возобновились активные дискуссии о роли и возможности достижения мультикультуризма в Германии. В частности, канцлер Германии Ангела Меркель во время конференции молодежной организации Христианско-демократической партии в Потсдаме заявила, что мигранты, приезжающие на работу в Германию, должны говорить по-немецки, поскольку только в этом случае они могут стать полноценными участниками рынка труда.

«Мы не хотели бы видеть тех, кто не может сразу заговорить на немецком языке», — сказала Меркель. Наш подход состоял в мультикультурализме, в том что мы будем жить рядом и ценить друг-друга. Этот подход провалился, совершенно провалился

«В начале 1960-х наша страна пригласила иностранных рабочих в Германию, и сейчас они здесь живут, — продолжила канцлер. — Некоторое время мы сами себя обманывали и говорили себе: «они у нас не останутся, когда-нибудь они уедут», но так не произошло. И, конечно же, наш подход состоял в мультикультурализме, в том, что мы будем жить рядом и ценить друг-друга. Этот подход провалился, совершенно провалился».

Эти достаточно неожиданные для руководителей «Западного» мира заявления, разумеется, появились не просто так, а в связи с тем, что в Германии идут активные споры на эту тему, споры, которые уже стоили некоторым высоким чиновникам должности. Но нужно сказать несколько очень важных слов о реальных причинах этих споров.

Теория глобальных проектов утверждает, что каждый глобальный проект формирует собственную проектную идеологию и терминологию, агрессивно относящуюся к аналогичным конструкциям альтернативных проектов. В частности, ключевой целью «Западного» проекта является нажива (корысть), а проектная терминология и идеология направлены на доказательство приоритета «свободы», понимаемой как право любого субъекта самостоятельно определять ценностную базу своего существования.

С точки зрения этой позиции (а другой в «западном» обществе быть не может в принципе) турки, арабы, и другие мусульмане приезжали в Европу за богатой жизнью, и, будучи сторонниками богатства, неминуемо должны бы стать сторонниками «Западного» проекта. Именно из этого и исходила вся модель отношений руководителей конкретных стран Запада по отношению к экономическим эмигрантам.

Но ровно в силу того, что любой глобальный проект категорически не принимает альтернативные ценности и твердо уверен в приоритете своих собственных, никто в этих странах особо не задумывался о том, что Ислам — это не только религия, но и глобальный проект, которые несет совсем другие, альтернативные «Западному» проекты, ценности. И главной целью этого проекта является справедливость, понимаемая, естественно, в своем, исламско
1c09
м смысле.

Разумеется, в условиях быстрого роста потребления и богатства (особенно, с учетом того, что приезжающие в европейские страны эмигранты были готовы работать много и на тяжелых работах), и, помня еще об уровне жизни в тех странах, из которых они уехали, приезжие были вполне довольны, но в условиях кризиса все принципиально меняется. Когда жизненный уровень всего населения серьезно падает, оно все больше и больше начинает думать не о наживе (какая уж тут нажива, тут не до живу, быть бы живу), а о справедливости. То есть о том, почему у одних денег становится все меньше и меньше, вплоть до прямой угрозы голода, а у других — почему-то нет.

И в этой ситуации любой мусульманин, как носитель справедливости, имеет по отношению к любому гражданину Германии или Франции, не говоря уж о других, более мелких странах, явное преимущество, которое не уменьшает его отличие от «аборигенов», а существенно увеличивает. Более того, оно принципиально меняет их отношения: западный человек, который все больше и больше понимает, что в той модели, в рамках которой он жил, что-то явно не так, начинает присматриваться к альтернативным моделям. Жить-то как-то надо …

Соответственно меняет и риторика руководителей стран Европы. Две недели назад президент Германии заявил, что ислам уже стал частью страны и, хотя с этим не согласились некоторые другие политики, — реального состояния дел это, естественно, не изменит. И не вызывает сомнений, что общественные деятели, выражающие опасения по поводу миграции, пользуются поддержкой, это показывают и опросы общественного мнения. Теперь к этому лагерю, судя по всему, публично присоединилась и Ангела Меркель. Эксперты говорят, что в последнее время Меркель призывали ужесточить политику по отношению к мигрантам, которые отказываются интегрироваться в немецкое общество.

Не вызывает сомнений, что, в основном, такую позицию выдвигает элита германского общества, для которой изменение ценностной базы — это катастрофа. Разумеется, все немножко более сложно, поскольку в Германии есть и атлантическая элита, и национальная (которая в последнее время начинает проявлять некоторую активность), и «континентальная», которая хочет реформировать Евросоюз под доминированием Германии. Но главное во всем вышесказанном то, что у нас на глазах разрушается идеологическая модель «Западного» глобального проекта. На смену ему, теоретически, во всяком случае, могут прийти и другие глобальные проекты, построенные на справедливости (Христианские, «Красный» или Исламский), и чисто национальные (то есть не глобальные) проекты, может и просто начаться хаос. Но, что само по себе, чрезвычайно важно, процесс пошел и проявляется уже в публичных выступлениях первых лиц проектной элиты «Западного» проекта, что говорит о том, какого масштаба он уже достиг.