Мусульмане в Москве: споры продолжаются

Тема роста исламской общины Москвы со всеми вытекающими отсюда последствиями остается достаточно болезненной.

Имам московской мемориальной мечети на Поклонной горе на днях в эфире радиостанции «Эхо Москвы» обвинил столичные власти в нежелании выделять землю под мечети. По его мнению, в Москве необходимо построить еще «хотя бы 100 мечетей, более или менее вместительных». В тот же день в эфире радио «Свобода» он добавил, что упомянутые им «сто мечетей — это только для москвичей-мусульман, без гостей столицы».

Глава Комитета по связям с религиозными организациями правительства Москвы Михаил Орлов ответил, что «по обращениям исламских организаций правительство Москвы помогало в подборе восьми земельных участков в разных округах города для размещения мусульманских культовых объектов».

Как заявил Орлов, «по разным причинам работа по этим участкам приостановлена самими религиозными организациями». Среди других причин приостановки он видит проблему финансовую.

Не утихают волнения и вокруг возможного строительства мечети в московском районе Текстильщики, пишет «НГ-Религии». Как известно, протестующие против строительства жители организовали сбор подписей под обращением к президенту РФ Дмитрию Медведеву, в котором просят главу государства вмешаться в ситуацию и выражают опасение, что «непродуманные действия со стороны московских чиновников и Совета муфтиев России приведут к большому количеству бытовых проблем, а также спровоцируют всплеск негативного отношения к мусульманам в целом».

Между тем среди мусульман, как сообщил Аляутдинов, также выдвинута инициатива по сбору подписей жителей Текстильщиков, выступающих за строительство мечети. Кроме того, на прошлой неделе в префектуры Северо-Восточного, Западного, Восточного, Центрального округов были направлены письма с просьбой рассмотреть возможность строительства небольших мечетей вместимостью 3-5 тысяч молящихся.

На радиостанции «Эхо Москвы» прошли дебаты между писательницей и публицисткой Еленой Чудиновой, автором нашумевшего романа-памфлета «Мечеть Парижской Богоматери», и обозревателем журнала «Русский Newsweek» Орханом Джемалем. Вот некоторые фрагменты из этого обсуждения:

Орхан Джемаль: В Москве живет огромное количество азербайджанцев, — думаю, более миллиона. Несколько сот тысяч выходцев с Северного Кавказа. Порядка миллиона гастарбайтеров избывших советских среднеазиатских республик. В целом, я думаю, если говорить о реальной цифре этнических мусульман, речь может идти о 2-3 млн человек. Примерно половина из них, может быть, треть — реально практикующих, а для остальных мечеть тоже нужна, но она нужна, может быть, не в регулярном формате, а по большим праздникам. Есть два главных мусульманских праздника, это Курбан-байрам и Ураза-байрам, и вопрос с мечетями ст
2f45
ал как раз на Уразу-байрам в этом году, когда коренные москвичи были поражены количеством мусульман, стекавшимся на праздник к мечетям, когда все было запружено, когда появились фотографии, как целые улицы перекрыты молящимися.

Думаю, что нужно исходить из того, что одна мечеть необходима для 2-3 тысяч мусульман, то есть, я думаю, что речь идет не менее (чем) о ста мечетях. Община мусульман в Москве выросла, безусловно, это политика федеральных властей — у нас есть Федеральная миграционная служба, есть программа переселений, так что, наверное, ситуация меняется — мы не живем в начале XIX века, и для новой диаспоры нужны новые условия.

Безусловно, с людьми, где они живут, нужно считаться, и их мнение, должна здесь быть мечеть или не должна, нужно учитывать. Но вот что интересно: история с Текстильщиками: совершенно дикая история, потому что там разрешение на строительство мечети дали на участок, где ранее запретили строить часовню, что возмутительно, конечно. Если там нельзя строить, то там нельзя строить не только часовню, но и мечеть. И вообще на самом деле все истории строительства мечетей в Москве — они немножко провокационные, потому, что на самом деле в Москве для обслуживания той массы мусульман, которая есть, нужно много небольших молельных домов. А здесь возводят редкие гигантские мечети, которые тешат только самолюбие мулл из духовного управления. Московской мусульманской общине нужен проект, аналогичный тому, что выдвинул новый патриарх о небольших молельных домах шаговой доступности, как он говорит сейчас: должны быть квартальные церкви. Должны быть примерно такие же квартальные мечети. Может быть, их должно быть меньше, но они должны быть — куда близко и легко дойти.

Когда вы говорите о массовом появлении здесь мусульман, то может сложиться впечатление, что через границу широкими рядами рвутся через пулеметные очереди. Перескакивают через колючую проволоку сотни тысяч людей. Нет, ничего такого нет. Этих людей сюда приглашают, привозят федеральная миграционная служба, эти люди нужны руководству 155-го строительного управления, они строят, и руководство СУ-155 совсем не мусульмане. Так что нет никакой экспансии. Дело в том, что экономическая ситуация в России, и не только в России, в Европе в том числе такова, что необходимость в рабочей силе из стран третьего мира есть. И они появляются здесь. Действительно, стран третьего мира, в том числе, исламских — приезжают мусульмане. Но коль вы людей этих самых сюда пригласили, то нужно создать условия.

Количество мусульман в России будет расти, процент мусульман в таких финансовых центрах, в местах средоточия жизни, денег, в местах интенсивного оборота, в том числе, в Москве, будет расти. Это процесс совершенно объективный. Можно занять такую диковато-испуганную позицию, и говорить потом — мы предупреждали, смотрите, что происходит, люмпены, криминал. А можно в принципе озадачиться этой проблематикой и создавать инфраструктуру, образовательные системы для того, чтобы второе, третье поколение приехавших сюда на заработки людей не садилось на социалку, не уходило в криминал, а интегрировалось в общество. Ведь интеграция это не то, что человек растворяется и теряет самоидентификацию.

Елена Чудинова: (Мусульман в Москве) не более 400 тысяч, причем учитывая всех, в том числе и тех, кто находится в Москве нелегально и едва ли имеет право выставлять требования нашим властям. (Без учета нелегалов, для московских мусульман) вполне достаточно тех (мечетей), что есть.

Мы под кого сейчас устраиваем ситуацию? Под сегодняшнее население, или под население завтрашнего дня, — если, конечно, нам такой завтрашний день нужен? Потому что сначала к нам привозят людей, незаконно привозят людей, потом эти люди выдвигают свои проблемы, я даже не могу их за это осудить — это вполне понятно по-человечески, но в результате происходит то, что происходит по всей Европе уже давно, а именно — Москва теряет облик европейского города, который всегда был ей присущ.

В Российской империи было все в порядке. Та мечеть, которая была тогда, вполне удовлетворяла существовавшее тогда мусульманское население, некую мусульманскую диаспору. Ислам входил в часть Российской империи, но мусульмане в целом жили по местам своего компактного проживания, где и строились новые мечети. Когда они интегрировались в христианские города, то им предоставлялись какие-то условия, но при доминанте православия. Тогда был баланс, а нынешний баланс нарушен — идет экспансия.

Не народ для власти, а власть для народа. Не далее как сегодня, готовясь к нашему эфиру, я связалась с жителями Текстильщиков, с инициативной группой, спросила их — что вас тревожит в данный момент? Что бы вы попросили озвучить? И они сказали — наши тревоги не находят никакого отклика во власти. Власть не идет с нами на диалог. Мы — налогоплательщики, жители этого места, мы хотим, чтобы с нами считались. Мы отправляем послания, собираем подписи, но бьемся о каменную стену. Как представитель гражданского общества, я немного не согласна с тем, что как власти решат, так и будет.

Не далее как на днях в Германии, уже на уровне министерства, поставлен вопрос о дискриминации немецких школьников их соучениками-мусульманами. Поскольку европейцы очень атомизированы, а мусульмане наоборот, у них очень развиты родоплеменные всякие отношения, то неизбежно от такого столкновения культур проигрывает европеец. Для того, чтобы европеец не проигрывал, должна быть иная миграционная политика, нежели сейчас.

Когда один мусульманин приезжает работать по какой-то конкретно востребованной специальности, он интегрируется в европейское общество — то есть, ему никто не мешает, потому что европейцы достаточно веротерпимы, и он никому не мешает. Но когда ислам — а очень глупо отрицать, что ислам является политической силой, — идет таким валом, массой, когда люди «переходят границу небольшими группами по сто тысяч человек», то уже об интеграции говорить не приходится. Мы говорим об изменении облика страны, который сейчас еще не произошел, но который неизбежно будет.
Это вопрос не москвичей, это вопрос не русских, это вопрос чьих-то сверхприбылей. Кто-то хочет сверхприбылей и он ищет, кто бы согласился жить в скотских условиях и работать за гроши, где хуже, чем здесь? Потому что свои рабочие, негодяи такие, хотят получать достойную оплату. И вот сверхприбыль данных лиц обходится катастрофой для страны. Потому что во Франции именно так — в начале 70-х гг. и поступили. Первое поколение работает за гроши, оставляя без работы придирчивых французов, которые, видите ли, хотят получать человеческие деньги за тяжелую работу. Второе поколение уже то так, то эдак, а третье поколение садится на социалку, не работая ни дня в своей жизни, и чудовищно бьет по карману налогоплательщика. Я хочу сказать, что поиск дешевой рабочей силы — это экономическая ловушка, в которую легко попасть, но из которой чрезвычайно трудно выйти, и чем скорее это сделать, тем лучше — за тяжелый труд нужно платить достойно, чтобы местные жители шли на эту работу.

Москвичи и вообще все жители России боятся ислама не просто сами по себе — все-таки не будем преувеличивать религиозную подготовленность нашего общества — они боятся, в том числе и ухудшения криминальной обстановки. Потому что вот ведь как бывает — сегодня достойный человек, которого продвигают г-н Джемаль, г-н Шевченко, как представителя прогрессивного ислама, который несет мир Кавказу, а завтра выясняется, что продвигаемый этими господами человек — ваххабит. Учился у Хаттаба.

Нужно сделать сохранение российской традиционной идентичности титульной проблемой номер один в государстве. Потому что если будет ущемляться позиция титульного населения, это приведет к катастрофе.